Неточные совпадения
Рындин — разорившийся помещик, бывший товарищ народовольцев, потом — толстовец, теперь — фантазер и анархист, большой, сутулый, лет шестидесяти, но очень моложавый; у него грубое, всегда нахмуренное лицо, резкий голос,
длинные руки. Он пользуется репутацией человека безгранично доброго, человека «не от мира сего». Старший сын его сослан, средний — сидит в тюрьме, младший, отказавшись учиться в гимназии, ушел из
шестого класса в столярную мастерскую. О старике Рындине Татьяна сказала...
Только раз чуть-чуть не перехитрили Родиона Антоныча, именно, лист такой бумаги подняли на
длинной палке к самому балкону, и, по всей вероятности, Лаптев принял бы это прошение, если бы лихой оренбургский казак вовремя не окрестил нагайкой рук, которые держали
шест с прошением.
Конечно, русскому царю, повелевающему
шестой частью земного шара и непрестанно пекущемуся о благе пятисот миллионов подданных, просто физически невозможно было бы подписывать производство каждому из многих тысяч офицеров. Нет, он только внимательно и быстро проглядывает бесконечно
длинный ряд имен. Уста его улыбаются светло и печально.
Случалось, что иногда в очень жаркий летний день посылали его под конвоем с
длинным тонким
шестом избивать городских собак.
Надобно выбирать стволы тонкие,
длинные и прямые; тщательно обрезать все сучочки, оставя главный ствол неприкосновенным во всю его длину, до самой последней почки, причем должно наблюдать, чтобы удилище не было тонко в комле; нижнюю половину, идущую к руке, надобно оскоблить, даже сострогать, если она слишком толста, а верхнюю непременно оставить в коже; несколько таким образом приготовленных удилищ должно плотно привязать к прямому
шесту или доске и в таком принужденном положении завялить, то есть высушить в комнате или на воздухе под крышей, где бы не брали их ни дождь, ни солнце.
Последних можно было узнать по
длинным черным
шестам, сделанным наподобие контрабасных смычков, с тою разницею, однако ж, что волос заменялся здесь толстою струною из бычачьей жилы; смычки эти болтались за спиною и торчали из-за плеч, как ружья у черкесов.
— А что, примерно, любезный, не Глебом ли вас звать? — спросил вдруг один из шерстобитов, человек сухощавый и
длинный как
шест, с плоскими желтыми волосами и бледно-голубыми глазами, вялыми и безжизненными.
— Да и
шестов длинных нет.
Отдохнув, Николай Матвеич разыскал спрятанное в кустах «ботало» —
длинный деревянный
шест с железной воронкой на одном конце, потом распустил мережку и пошел с ней в воду обметывать траву.
Монастырь, спрятанный на невысоком пригорке, среди частокола бронзовых сосен, под густыми кронами их, встретил Артамонова будничным звоном жиденьких колоколов, они звали к вечерней службе. Привратник, прямой и
длинный, как
шест, с маленькой, ненужной, детской головкой, в скуфейке, выгоревшей, измятой, отворив ворота, пробормотал, заикаясь, захлёбываясь...
Вероятно, всем известно, что острога имеет фигуру столовой вилки, только с короткими зубьями, которых числом бывает от пяти до семи; каждый зуб или игла бывает не короче четырех вершков и оканчивается зазубриной, точно такою, какая делается на конце рыболовного крючка, для того чтобы проколотая острогою рыба не могла сорваться; железная острога прикрепляется очень прочно к деревянному
шесту, крепкому, гладкому, сухому и легкому, длиною в сажень и даже в полторы, но никак не
длиннее, потому что рыбу приходится бить не более как на трехаршинной глубине, а по большей части на двухаршинной и менее.
Морда утверждена, то есть крепко привязана, в двух местах снаружи к
шесту, который проходит посередине отверстой стороны и, будучи
длиннее вершка на три нижнего края морды, плотно втыкается в дно.
Оба были обтянуты в трико телесного цвета, обсыпанное блестками. За ними два прислужника вынесли
длинный золоченый
шест, с железным перехватом на одном конце. За барьером, который тотчас же захлопнулся со стороны входа, сгруппировались, по обыкновению, красные ливреи и часть циркового персонала. В числе последнего мелькало набеленное лицо клоуна с красными пятнами на щеках и большою бабочкою на груди.
На арене остался только
длинный золоченый
шест с железной перекладиной на одном конце.
У основания их, вдоль закругленных коридоров, громоздились сложенные декорации, расписные барьеры и табуреты, лестницы, носилки с тюфяками и коврами, свертки цветных флагов; при свете газа четко обрисовывались висевшие на стенах обручи, перевитые яркими бумажными цветами или заклеенные тонкой китайской бумагой; подле сверкал
длинный золоченый
шест и выделялась голубая, шитая блестками, занавеска, украшавшая подпорку во время танцевания на канате.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм, между которыми текла небольшая река. С одной стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грушевыми и лычевыми [Лыча — мелкая слива.] деревьями; с другой — торчали какие-то странные тени, перпендикулярно стоящие высокие камни кладбища и
длинные деревянные
шесты с приделанными к концам шарами и разноцветными флагами. (Это были могилы джигитов.)
Можно было догадаться, что это была пехота, только потому, что, как частые
длинные иглы, виднелись штыки, и изредка долетали до слуха звуки солдатской песни, барабана и прелестного тенора, подголоска
шестой роты, которым я не раз восхищался еще в укреплении.
Вдруг на голову ему глина посыпалась; глянул кверху —
шест длинный в тот край ямы тыкается. Потыкался, спускаться стал, ползет в яму. Обрадовался Жилин, схватил рукой, спустил —
шест здоровый. Он еще прежде этот
шест на хозяйской крыше видел.
Полуобнаженные женщины в
длинных рубахах, с расстегнутыми воротниками и лицами, размазанными мелом, кирпичом и сажей; густой желто-сизый дым пылающих головней и красных угольев, светящих из чугунков и корчажек, с которыми огромная толпа мужиков ворвалась в дом, и среди этого дыма коровий череп на
шесте, неизвестно для чего сюда попавший, и тощая вдова в саване и с глазами без век; а на земле труп с распростертыми окоченевшими руками, и тут же суетящиеся и не знающие, что делать, гости.
Нужно было теперь ждать до утра, оставаться здесь ночевать, а был еще только
шестой час, и им представлялись
длинный вечер, потом
длинная, темная ночь, скука, неудобство их постелей, тараканы, утренний холод; и, прислушиваясь к метели, которая выла в трубе и на чердаке, они оба думали о том, как всё это непохоже на жизнь, которой они хотели бы для себя и о которой когда-то мечтали, и как оба они далеки от своих сверстников, которые теперь в городе ходят по освещенным улицам, не замечая непогоды, или собираются теперь в театр, или сидят в кабинетах за книгой.
Тянулись все те же сухие степи, то ровные, то холмистые, поросшие рыжею травою. Но на каждой станции высилась серая кирпичная башня с бойницами, рядом с нею
длинный сигнальный
шест, обвитый соломою; на пригорке — сторожевая вышка на высоких столбах. Эшелоны предупреждались относительно хунхузов. Команде были розданы боевые патроны, на паровозе и на платформах дежурили часовые.
Видали, что
длинное, как
шест, привидение из ущелья выползает, идет прямо на высоту, поднимает мертвое тело на плечи и уносит его в свое домовище.
Вдоль всей этой землянки висели на веревках
длинные, толстые
шесты, через которые были перекинуты пуки завянувшего укропа, мяты, зори и шалфея.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели
шестым. Через стеклянную галлерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в
длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.